Впервые — это как ребенку в сказку попасть, именно так все и было. Море впечатлений, даже дневник вел. Каждый день записывал, где были, что видели, что слышали, что ели… Пытался фотографировать…
Хотелось всё вместить в себя, наполниться афонской атмосферой, всё запомнить и запечатлеть…
Но самые яркие воспоминания – это общение с людьми, когда с кем-то поговоришь. Всё остальное стирается – природа, пейзажи, архитектура, службы, хотя всё и невероятно красиво. Но то ли из-за того, что пытаешься как можно больше увидеть, стараешься ничего не пропустить, — наступает момент, когда всё сливается в одну сплошную стену, и ты перестаёшь восхищаться красотами.
И самым ярким впечатлением, «вспышкой», остаётся в памяти — получасовой или десятиминутный разговор в поездке, те мгновения, когда ты общался с живым источником, с людьми, для которых Афон является домом…
Люди не обязательно ездят на Афон решать проблемы. Афон – это уникальное место на земле, которое не оставляет равнодушным никого. Некоторые считают, что там такая уникальная атмосфера оттого, что это место – удел Пресвятой Богородицы. Может, так оно и есть. Но ведь существуют и другие уделы Пресвятой Владычицы.
Что же касается меня, Афон — это прежде всего место, где сложилась и хранится от века в век определённая система повседневного уклада христианской жизни, что именно и создаёт особенную афонскую атмосферу. Как сказал один мой друг, после долгих уговоров побывавший на Святой горе, Афон — это институт христианства, где можно увидеть всё воочию. Афонский дух создают люди своим повседневным бытом.
Афон – это место, куда люди бегут от славы. Когда мы слышим о пустынях, читаем жития пустынников, то представляем верблюдов, дремучие пески, отсутствие воды и растительности. Да, были и такие случаи. Но пустыня, в первую очередь, подразумевает безлюдность и тишину. Это когда человек может остаться наедине с самим собой. Афон — это тоже своего рода пустыня. Целью ухода в пустыню, пустынное место, у великих наших отцов было – найти самого себя, познать себя перед лицом Бога. Один из важных моментом для таких людей был уход в безызвестность.
Никто из пустынников никогда не стремился создать какую-то свою ситуацию, не искал своего, но бегал от мира. К примеру, прп. Антоний Печерский, уроженец Любеча, ушёл на Афон и, скорее всего, не собирался возвращаться на родину и создавать монастырь. Но сложилось иначе. Это называется послушанием. Пресвятая Владычица Богородица велела игумену монастыря, в котором подвизался преподобный, послать Антония домой на Русь. И, придя на киевские горы, преподобный не ищет своего, не стремится к известности, но ищет себе пещеру и уходит опять в безызвестность. И эта та черта, с которой каждому новому поколению всё тяжелее справляться. В современном мире безызвестность не в моде, на каждом шагу реклама и самореклама.
На Афоне, как говорил однажды игумен Дохиар геронда Григорий, лучше всего спрятаться в монастыре. Если пойдёшь жить в отдельную келию, в пещеру, — быстро станешь известным, люди пустят слух, что есть такой монах-пустынник, отшельник, не общается с миром, и выстроятся к нему в очередь.
Так, однажды геронда Григорий на трапезе говорит: «Есть такой-то монах на трапезе?» — «Нет, он болеет.» – «Вот, братия, посмотрите, – геронда специально говорил в отсутствие этого монаха. – Вы слышите его имя когда-либо в монастыре, на службе?» — «Нет.» – «А почему не слышно, как вы считаете? Потому, что он всегда везде вовремя: на Богослужении, на работе,- не выделяется, не опаздывает, старается быть ровным, незаметным. И так годами, из года в год . Никто о нём ничего не слышит, ничего не знает. Вот так люди сегодня прячутся от мира. Это не потому, что они такие скромные или «крутые», а потому что они уверены: ничего они из себя не представляют такого, что можно рекламировать».
Наверное, это именно то, чему стоит на Афоне поучиться.
Протодиакон Свято-Троицкого Ионинского монастыря Александр Плиска
Источник
(24)