Голгофа
Вот наше иерусалимское путешествие на поклонение святыне Господней, по благословению Божию, благополучно совершилось и оставило в нас всех, которые удостоились этого счастья, неизгладимое впечатление и память на всю жизнь. Описать, что чувствуешь, что происходит в душе когда мы прильнули к святому Гробу и к Голгофе, когда мы осматривали места, ознаменованные земною жизнию Иисуса Христа, как то: Вифлеем, Гефсиманский сад, Елеонскую гору и так далее, нет никакой возможности. Я не знаю, как у других, а у меня вся душа обращалась в молитву, а между тем я слов для выражения молитвы не находил. Было в одно и то же время и страшно в своем недостоинстве находиться среди такой святыни, и в высшей степени утешительно, так что оторваться не хотелось. Самое глубокое впечатление на меня произвела русская обедня на Голгофе. Там и иконостаса нет, так что все происходит на виду. И так видеть среди нашей чудной литургии приношение Бескровной Жертвы, на том самом месте, где за весь род человеческий была принесена страшная кровавая Жертва, слышать слова: Пийте от нея вси, сие есть кровь Моя на том месте, где в самом деле эта кровь обливала то место, на котором мы стояли, это производило такое ужасное и глубокое впечатление, что решительно этого выразить нельзя; я не плакал, я просто таял слезами. Было в то же время и страшно, и сладко, и утешительно. Мысли о тебе, мой милейший Саша, о нашей дорогой мама, о всех нас, о папа, об Адини, о всей России, все это сменялось и смешивалось в душе бессознательно и обращалось без слов, без определенных мыслей в одну общую несказанную молитву. Обедню эту я во всю жизнь мою не забуду!..
Бейрут, 12/25 мая 1859 г.
Из письма великого князя Константина Николаевича брату, императору Александру II
(41)