На Валааме нет многочасовых автомобильных пробок (как, впрочем, и заасфальтированных дорог), городского шума и суеты. Один человек признался нам, что ежегодно проводит свой отпуск, трудясь в монастыре, чтобы просто отдохнуть «от насилия изобилия».
Удаленность архипелага от материка (до ближайшего города Сортавалы — 42 км), труднодоступность восемь месяцев в году из-за неблагоприятных для судоходства климатических условий делают его уникальным местом для монашеской жизни. Внешне Валаамский монастырь отличают две особенности: знаменный распев на всех богослужениях, а также большее, чем обычно, количество ступеней, приближающих к монашеству: между трудником и послушником есть еще и кафтанник. Кафтанник (его называют младшим послушником) считается членом братии, подчиняющимся ее уставу, покинуть монастырь по своему желанию он уже не может. Следующая после послушника ступень — инок, он получает благословение на ношение рясы с символическим пострижением волос, возможно изменение имени; он уже не может жениться, хотя и не принес еще монашеских обетов. Последняя ступень — постриг, когда даются монашеские обеты (безбрачие, послушание, нестяжание). Дополнительная ступень введена, чтобы у человека было больше времени испытать. До революции кафтанниками на Валааме называли теперешних трудников, т. е. рабочих, безвозмездно трудящихся в монастыре.
Среди братии принято откровение помыслов. У каждого есть духовник, которому брат исповедуется, а также открывает помыслы. Нам объяснили, что исповедание помысла помогает стать независимым от его влияния. В противном случае помысел будет «буравить» свою жертву до тех пор, пока не перейдет в действие. Бывает, что брат исповедует помыслы своему другу («единомысленному брату»), но делается это аккуратно, чтобы брат сам не впал в искушение.
Однако желающие увидеть на Валааме среди монахов угрюмых аскетов, с высушенными северным ветром и истощенными бесконечным постом лицами, — разочаруются. Братия скрывает свою молитвенную жизнь. Ее выдает лишь сосредоточенность, которую иногда можно принять за суровость и необщительность. Пусть вас это не смущает, монахи творят Иисусову молитву — часть молитвенного правила, предписываемого к обязательному исполнению.
Правда, с началом мая первые толпы туристов вносят в размеренный уклад монастырской жизни досадный диссонанс. К этому «стихийному бедствию» братия относится с терпением и любовью, выставляя «ограничительные барьеры». Спасо-Преображенский собор вместе с внутренним двориком огорожен братскими корпусами. Войти во внутреннее каре сквозь маленькую калитку (которая запирается на ночь) может только один человек. Здесь нельзя появляться в коротких юбках и шортах, курить, фотографировать и шуметь. С нарушителем тут же выяснит отношения суровая охрана.
Но если большая часть монашествующих может переждать суету в кельях или в удаленных скитах, что делать тем, кто по своему послушанию призван к служению мирским обитателям Валаама? Не только туристам (которых в сезон бывает до двух тысяч в день), но и паломникам, волонтерам, учащимся воскресных школ и трудникам. Чтобы совмещать молитвенный подвиг, совершаемый в тайне, и служение миру, нужен особый дар. Умение принести себя в жертву Богу, служа людям. Такие люди — редкость даже на Валааме.
(32)