Великий приверженец общежительного монашества Святой Иоанн Лествичник предоставляет замечательную картину состязующихся аскетов: «Как кони на бегу ретятся опередить друг друга: так и в добром братстве один другого возбуждает». Действительно, восхищения достойно, что пятерки, десятки, двадцатки и сотни людей различного происхождения и воспитания, возраста, образования, нравов и языка живут в одном месте и становятся едины кровом, поведением, пищей, мыслями, соратниками, но не противниками, «бедствием гордящиеся», «скорби радующиеся», «вместе с братьями радующиеся», «Бога денно и нощно славящие», «ничего не имущие, но всем обладающие»! Нужно, однако, обладать очень глубинной силой, чтобы не желать покинуть небольшое селение в течение всей жизни…
Монах, отправляющийся по велению душ на поприще подвизания и ощущающий постоянно жажду спасения или ностальгию по утраченной родине, не прощает себе никакого нерадения, никакой усталости. Зная, что за нерадивое слово ему придется держать ответ Судный День и что невозможно «играть средь неиграющих», он постоянно исполнен чувства ответственности.
Жертва, принесенная Богочеловеком Христом за него и за все человечество, делает восприимчивым его существо и исполняет его самого чувства ответственности.
Как много могла бы сказать современному человеку, изнывающему под тяжестью некоей парализующей безответственности во всех областях жизни, эта бодрость и ответственность подлинного монаха!
Вся жизнь монаха является презрением мании потребительства современного человека.
Монах не подвержен страсти новизны. Ему нужно удовлетворить только насущные потребности, и таким образом он удовлетворяет многие потребности.
Он сделал свою жизнь очень простой, и воздержанность в питании, одежде, жилье, в пользовании вещами и освобождает его от слепого поклонения культу вещей.
В межличностных отношениях подлинные монахи создают атмосферу братства, взаимопомощи, единства, единодушия, отказываясь от всякой материальной заинтересованности ради брата. Отношения, которые включают в себя также равенство, справедливость, демократизм. Здесь стремятся обрести свое «второе я». Здесь дают столько, сколько могут, а берут столько, сколько необходимо. Это выше, чем право. Что могут сказать о себе в сравнении с этой жизненной позицией современные социологи и политические деятели? Молитва приличествует не только монахам, поскольку в ней могут подвизаться и продвинуться все. Естественно, в мирской жизни нет возможности присутствовать на многочасовых службах монахов, однако там можно присутствовать на некоторых из них, чтобы мыслить благостно, чтобы предаться личной молитве и тем самым освятить самого себя, свою семью, свой труд, свое окружение.
Чем более духовен монах, пребывающий в монастыре, т.е. чем больше он молится, тем больше нуждается в нем мир.
Такой монах не только удовлетворяет свою потребность в молитве, но и утоляет духовную жажду тех, кто стремится к нему. Поэтому многие из них мысленно молятся в миру.
Наблюдая жизнь монаха или монашеской братии, убеждаешься в том, что вся эта жизнь целиком сосредоточена вокруг Христа. Все начинается с Бога и заканчивается Богом.
Ось их жизни – лик Христа. Они следуют за Ним, и от степени этой близости зависит степень их свободы и святости. Они становятся литургическими духами, как ангелы на небесах, поют все вместе праздничный гимн, обретают достоинство, озаряются, обретают величие, оправдание, спасение, нетленность, царствуют во веки веков.
Достаточно подумать о том, сколько просьб о молитве поступает ежедневно в монастыри из нашего необъятного мира, потому что народ, возросший на традициях, знает, куда обращаться за помощью.
В часы бедствий и испытаний чувство народное безошибочно. И народ спасается за деревянными стенами, за каменными стенами, за стенами подвижничества, за монастырскими стенами, за крепостной стеной Девственности, поскольку знает, что эти стены спасают народы.
Однако и ежедневные службы и частые Божьи литургии, совершаемые в монастырях, являются своего рода противовесом зловонию и разложению, которым подвержена теперь наша обанкротившаяся планета.
Разум трепещет, сердце содрагается, рука дрожит перед сверхъестественным мистическим таинством монашества, созданным на протяжении веков. «Мы же бедные и убогие», со всей тяжестью славы на плечах наших, боимся и содрогаемся, «дабы, проповедуя другим, самому не остаться недостойным» (1 Коринф. 9,27).
Кафигумен Патмосский Антипа
«Роль монашества в современном мире»
из книги «Путеводитель по Патмосскому Монастырю Святого Иоанна Богослова»
(165)