Приблизительно в XVIII-XIX вв. кругозор русского паломника стал расширяться . В поле его зрения, а главное — в его произведение, помимо «священных предметов», реликвий начинают попадать не только какие-то исключительные, необыкновенные достопримечательности, памятники (например, пирамиды), существа (крокодилы), но и более обыкновенные вещи. Он обращает больше внимания на быт и нравы местного населения, на политическое устройство страны и т.п. У путешественников XIX в., следующих паломническими маршрутами (Д.В. Дашков, А.Н. Муравьев, А.С. Норов и др.), возрастает исторический, исследовательский, археологический, литературный интерес к посещаемым странам.
Вот, скажем, Арсений Суханов — церковный и государственный деятель XVII в., богослов, дипломат, интеллектуал, владевший греческим, латинским и польским языками, привезший с Афона в Москву более 500 греческих и славянских рукописей VIII-XVII вв., в том числе сочинения Гомера, Эсхила, Софокла, келарь Троице-Сергиевой лавры, глава Московского Печатного двора. Себя он называл «Сергиева Богоявленского монастыря строитель старец Арсений» и в начале своего «Проскинитария» («Поклонника») сообщил, что в 1649 г. по царскому указу Алексея Михайловича и благословению патриарха Иосифа ему было велено «ехать в Иерусалим для описания святых мест и греческих церковных чинов». Цель путешествия обозначалась вполне определенно и объяснялась подготовкой к церковной реформе. К этой задаче Суханов отнесся вполне ответственно. Он «выспрашивал» патриарха Александрийского и других греческих церковных иерархов о «некоих недоуметельных вещах», касающихся богослужебной практики, составил «чиновник или тактикон» «Како греки церковный чин и пение содержат», «Прение с греками о вере» (изложение дискуссии с Иерусалимским патриархом Паисием о перстосложении) и подробнейшую «опись града Иерусалима».
В Египте «старец Арсений» видел пирамиды («древние фараоновы могилы… яко горы учинены»), удивлялся «зверю лютому крокодилу», попугаям «маленьким» и обезьянам. Описал он и жутковатую картину «мертвого поля», расположенного неподалеку от Нила: «на том поле по вся годы выходят наверх мертвые люди; а возстанут в ночи под Пяток великой (Страстную Пятницу), всегда по вся годы неизменно в тот день, и лежат даже до Вознесениева дни на верху земли, а от Вознесениева дни тех телес не станет, даже паки до Пятка великого». Арсений усомнился в истинности подобного явления и обратился за разъяснениями к знакомым грекам, к синайскому архиепископу, к старцам, и те подтвердили: «Не ложно так. Только де преж того выходили люди целые, а ныне де кости, и люди разрушенные, руки, ноги, головы и прочие составы, а целой де на притчю где сыщется». Суханов мог прочитать об этом поле и в «Хождении Василия Гагары», побывавшего в Египте в середине 1630-х гг., т.е. за полтора десятилетия до него. В рассказе Василия Гагары содержатся некоторые выразительные детали, отсутствующие у Суханова, например, упоминание о соседствующем с «мертвым полем» кровавом озере или история о турецком паше Сафере, который «в ненависти христианские веры» велел закопать останки в «великую яму», «а на утрее те кости по прежнему стали наруже, вверху земли, коя, где была, потому же шевелятца до урошного дни, до Вознесения».
Путешествуя по Египту, Арсений Суханов даже купил в «государеву аптеку» 130 золотников, т.е. больше полукилограмма таинственного «андрагрыза». Кстати сказать, вероятно, с этого времени Египет будет рассматриваться как страна, откуда можно поставлять в Россию всяческие лекарственные травы и растения. Во всяком случае, когда в 1834 г. действительный статский советник А.С. Норов увольнялся из Министерства внутренних дел в отпуск «для поклонения Гробу Господню», ему было предписано найти в Египте «способы к выгоднейшему приобретению и доставлению из тех мест в Россию некоторых аптечных материалов, и сделать по этому поводу подробный доклад».
Но «Проскинитарий» Арсения Суханова интересен не только этим. Наблюдательность автора проявилась и в несколько необычных для паломнической литературы деталях. При чтении «Проскинитария» трудно удержаться от мысли, что перед тобой не просто хождение, но и отчет военного разведчика, описывающего увиденные города и населенные пункты с такой, достаточно специфической, точки зрения. Особенно, когда маршрут путешествия пролегал по турецким владениям. Вот, например, Килия, «по латыни Колия, город каменой, крепок добре, башни часты, бою поземного нет, стоит на ровном месте низком, вода из Дуная по самую стену… Подкопу быть нельзя, камышу добре много около города, около города ров, и с дву сторон ров каменый со стеною и башнями». А вот Неокастро неподалеку от Царьграда: «Выше того города гора вельми высока и крута, и с той горы можно тот город засыпать валом, а из ружья бить безстрашно, понеже город стоит под горою, а на гору из пушек стрелять нельзя, да и пушки все управлены на море». Или город Митилин, основанный «на диком камени, на самородном; подкопу отнюдь нельзя быти». Словом, «Проскинитарий» писался Сухановым явно с учетом возможных в будущем военных действий России против Османской империи.
(127)