И так, о чем мечтал когда-то,
О чем молился я порой,
Что душу радовало свято, —
То вот я вижу пред собой!
Твержу себе неумолимо
И сам не верю между тем,
Что я у стен Иерусалима,
Что я вот еду в Вифлееем!..
Так много памятных явлений
Встает пред бедною душой,
Так много сразу впечатлений,
Что я подавлен их толпой:
Теснятся в душу быстро, смутно,
Едва слежу их в тишине,
И грусть, и радость поминутно
Чредой сменяется во мне…
Ерусалим — одно кладбище;
Идем на родину Христа!
Здесь путь ровней, и зелень чище;
И веселей кругом места.
А древность снова обступает!
Смотри, живая голова:
Цепь Моавитских гор сверкает;
Над Мертвым морем синева;
Там длинный слой густого пара
Повис вдоль гор и берегов,
Как мгла от древнего пожара
Пяти библейских городов.
Наш путь идет, то поднимаясь,
То опускаяся слегка,
Между горами, опираясь
На их отлогие бока.
Здесь и по камням, по стремнинам
Побеги зелени висят,
И чуть не рощи по долинам
В глаза мне весело глядят.
А по бокам все эти горы
Каймой широкою идут;
Они и ныне, как в те поры,
К вертепу путников ведут.
Благочестивые преданья
Сопровождают каждый шаг
И будят в нас воспоминанья
О днях чудес и дивных благ.
Вот — ныне полный запустенья —
Колодезь памятный сердцам,
Как место нового явленья
Звезды восточным мудрецам.
И что-то веет пред душою
И тихо шепчет мне: «смотри —
«Какой влечешься ты звездою,
«Какие ты несешь дары»!
Молчу… Ильинская обитель
На горке высится над всем;
Отселе разом видит зритель
Ерусалим и Вифлеем.
Здесь ангел некогда пророка
Воздвиг уснувшего: «Востань!
«Тебе идти еще далеко,
«Востань и ешь: вот Божия дань»!
И встал пророк, и укрепился,
И сорок дней он шел, пока
Его душе Господь явился
В дыхании кротком ветерка….
И мнится мне, что будто кто-то
Вдруг на меня слагает длань
И, весь проникнутый заботой,
Зовет найсточиво: «востань!..
«Востань, объятый сном греховным!
«Очнись, опомнись: близок срок, —
«И пред тобой, рабом виновным,
«Господь в вертепе недалек»!
И слышит сердце все внушения,
И знает — истине укор;
Но… жадно ловит впечатленья
Окрестных мест, далеких гор…
Вон — по горе — в Хеврон и Газу
Верблюды тянутся гуськом;
Так ясно видимые глазу
С своим зыбучим седоком.
А здесь — любимая дорога
Евреев грустных: вот они
Идут в кругу своей родни
Призвать Иаковлева Бога,
Святого Праотца почтить,
Взглянуть на памятник Рахили,
У ней поплакать на могиле,
Прошедшим душу освежить.
С горой подушек и с узлами,
Перину кинув на осла,
На нем и боком и верхами
Сидят еврейки без числа…
С душой, прискорбием объятой,
Спешу скорей их обогнуть
И между зелени богатой
Я продолжаю тихий путь.
О, дай Бог кончить благодатно
И не смущаяся ничем!
Уже глядит светло, приятно
Изжелта-белый Вифлеем.
Ему подножием далеко
Рельефно выдалась гора;
Кругом террасами широко
Вся опоясана она;
За нею тесным полукругом
Дома приветливо встают
И, поднимаясь друг над другом,
К себе как будто-бы зовут.
Я в группе зданий безпрерывной
Вертеп стараюсь угадать:
«Не от-ли он? не там-ли дивный»?
И развлекаются опять.
В краю, что небо возлюбило,
Откуда царственный пророк
И Сам Господь его — все мило,
И дорог каждый уголок.
По белокаменной дороге
За нами весело следят
И вифлеемец босоногий
И куча смугленьких ребят,
И их товарищ неразлучный
В отважном беге по горам,
Барашек крашенный и тучный,
Как бы приросший к крутизнам.
Вот с перламутровым издельем
Нас окружает молодежь,
Шумя с расчитанным весельем:
«Москов хорош! купи, хорош!
Но крепче их, по горным склонам
Сады, красуяся, манят
И светло-палевым лимоном,
И нежным яхонтом гранат.
Там, под смоковницей широкой,
Глядит так ласково, с сынком,
Лицо арабки черноокой,
В ея хитоне голубом…
В таком же, может быть наряде
Текла по этому пути
Пречистая, что в малом граде
Спасение миру принести…
И этот город предо мною:
О, здравствуй, тихий Вифлеем!..
Я собираюся душою,
Но весь взволнован я и в нем…
II.
Прочь гордость, зависть, раздраженье!
Прочь — все дурное из души!
Ах, сердце, жданное мгновенье
Достойно встретить поспеши
К Тому, кто сам Младенцем малым
В вертепе плакал и терпел,
Иди и ты дитей бывалым,
Как Он любил, как Он велел.
И там, где хор духов небесных
С святою радостью парил
И пел о милостях чудесных,
Явитесь хором, полным сил,
Ты — свет души — живая вера,
Ты — радость жизни всей — любовь!
Явитесь: вот близка пещера,
Вот сонмы Божиих рабов,
Пришельцев дальних и соседних,
Идут, теснясь, в пещеру ту,-
Меня же хоть в числе последних,
Введите к Господу Христу…
Невольно внутренне я каюсь,
Молю прощения себе
И тихо, следуя толпе,
В вертеп все глубже опускаюсь.
Там словно ангелы с небес,
Мерцают светлые лампады,
Как бы глася: «Младенец здесь!
«И Он и Матерь всем вам рады;
«Дары Им больше не нужны,
«Лишь веры ждет от вас Создатель:
«Войди — из дальней стороны,
«Войди — окрестный обитатель;
«Войдите, бедный и богатый;
«Явись с любовью, верный раб,
«Пади со вздохом виноватый!»
И богомольная толпа
Крестясь целует стены, двери,
Целует место Рождества
И самый пол святой пещеры.
Забыт весь путь, беды и грозы,
И слышны вздохи от души,
И полились живые слезы
На помост мраморный в тиши;
Одна бежит, другая блещет;
Тот пал — и медлит отойти;
Так хочет свечку поднести,
А жжет ее — рука трепещет!
И долго-долго предо мной
Толпа святыню заслоняла,
И за живой ея волной
Душа невольно наблюдала.
Здесь вера дышит на тебя
Так просто, ласково, семейно:
Арабы молятся любя,
Войдут в вертеп благоговейно
И на коленях пред святым
Сидят и смотрят бесконечно:
Здесь все так близко им, сердечно,
И Бог — Младенец ближе к ним.
С заметным чувством благодати,
Теснятся малые туда-ж
И о Спасителе-дитяти
Как будто думают: Он наш!
И перед яслями Младенца,
И перед местом Рождества,
Кругом священного столпа
Обвились ленты, полотенца,
Чтоб прикоснувшися к нему,
Хоть на единое мгновенье,
Понесть с собою освященье
И радость дому своему…
А я … смотря на вид прекрасный,
На эту веру ко Творцу,
С чем я паду, с чем я, несчастный,
Явлюся Божию лицу?
Дел добрых нету за душою,
Труда пути не испытал:
Что-ж ныне я Тому открою,
Кто за меня вот-здесь лежал?!…
Одни намеренья благие
Я разве выскажу пред Ним?
На долго-ли?… как в дни былые
Они разсеются как дым…
Молитву-ли в душе тернистой
Затеплю ныне я?.. увы!
Ведь нет елея — веры чистой,
Огня нет — пламенной любви…
Мелькают в сердце, словно грезы,
Слова и вздохи чередой:
Ах, что слова! что наши слезы!
Порыв мгновенный и пустой!
И сознаю я понемногу,
Что я в холодности окреп:
Не так молиться нужно Богу!
Не так являться в сей вертеп!
Не так!… и тяжко я смутился,
Поник от немощи своей…
Зачем я раньше не явился,
Когда я веровал теплей!..
Вот тот вертеп передо мною,
Вот ясли те я увидал,
О коих детскою душою
Я в церкви Божией слыхал,
Чему в Рождественские святки,
Бывало радовался я:
Где-ж веры той хотя остатки?
Где радость прежняя моя?…
Что ныне? скорбь одна, томленье;
Душа болит от дел моих,
И горько, страшно охлажденье
На этом месте в этот миг!..
В таком затмении плачевном,
Как я хотел бы пасть во прах
И в сильном трепете душевном
Разлиться в пламенных слезах
И воплем огласит пещеру:
«О Иисусе! возбуди
«Опять младенческую веру
«В моей хладеющей груди!
«О Иисусе!… я в волненьи,
«Я падаю: Спаситель мой,
«Дай руку!..Вспомни день рожденья
«И радость Матери святой:
«И здесь, где Ты родился, ныне
«Меня духовно возроди,
«И сам, как мать, в тиши святыни,
«В свои объятья огради,
«Уйми сердечную тревогу,
«Спаси, как ведаешь, меня,
«Спаси, да с радостью и я
«Воскликну: слава в вышних Богу!»…
Май 1873 года.
Иерусалим
С. Пономарев
(109)